История Старинные крепости Нижегородского Поволжья (Кирьянов И.А.)

[simgen]

По указанию переписной книги 1665 года Лысковская крепость имела 10 башен, в том числе 2 проезжих. Собственных названий башни не имели. Документы XVII века характеризуют их по географическому положению: «башня от Макарьевского монастыря и от реки Волги», «наугольная», «под мельницей Лошкарихою» и т.д.


Рисунок реконструкция проезжей восточной башни

Проезжие башни крепости располагались на восточной и западной ее сторонах. Через них проходила «нижегородская дорога» из Лыскова. Следы этой дороги — земляная дамба на пойме и съезд с остатками вымостки камнем — сохранились до настоящего времени. Перед башней, на склоне, примыкающем к дороге, сохранились и остатки рва. В XVII столетии этот ров был усилен «стоячим тыном»— частоколом, укрепленным на его дне. Через ров тогда же существовал деревянный мост, по которому дорога вела к воротам в башне. Все проезжие и непроезжие башни Лысковской крепости были как бы врезаны в линию вала, которая прерывается в местах их нахождения.
Проезжие башни были шестиугольными в плане и имели в окружности по обмерам 1665 года 14 сажен и в поперечнике 4,5 сажени. Кровли башен были шатровыми, а стены «рублены в замок». Башни имели два яруса. В нижнем ярусе находился проезд со створчатыми воротами, а в верхнем размещались защитники крепости. Верхний ярус был оборудован караульными окнами — бойницами, располагавшимися на высоте около 7 м. Общая высота проезжих башен достигала 12—13 м.
Кроме проезжих башен на восточной стороне крепости, как указывает Переписная книга, были ворота, сделанные непосредственно в стене «и теми вороты ходят к реке Сундовику по воду». На месте этих ворот и дороги, спускавшейся к реке, ныне образовался овраг, глубоко врезавшийся в территорию крепости. При раскопках 1955 года в районе этих ворот были обнаружены следы 9 крестьянских дворов XVII столетия (столько их числилось по Переписной книге 1665 года в деревне Оленина гора). Очевидно, и ворота возникли в позднейшее время в связи с хозяйственными нуждами населения этой деревни.
Восемь непроезжих башен крепости были квадратными с длиной стороны около 7 м. Они были также двухъярусными, но рубились в угол, так, как рубятся поныне деревянные здания. В верхние ярусы их вели лестницы, закрывавшиеся люками на петлях. Высота непроезжих башен была несколько меньшей, чем проезжих, но достигала 9—10 м.


Вал и ров крепости па Оленьей горе (южная сторона)

Следует особо отметить центральную башню на южной стороне крепости, которая имела дополнительную функцию — обеспечение водой защитников крепости. От нее был «выведен за город тайник, поставлен сруб сосновой... до колодезя, что копан для городцкой водяной нужи». На месте башни и тайника — хода к колодцу — ныне возник глубокий овраг.
К середине XVII столетия крепость на Оленьей горе уже находилась в глубоком упадке. Гарнизона в ней, за исключением упомянутой ранее стрелецкой слободки, уже не было, не было и вооружения на башнях. Вал и острог-частокол местами обвалились, на многих башнях отсутствовала кровля, колодец в конце подземного хода-тайника был занесен песком и «воды в нем не сыскано».


Вал и ров крепости на Оленьей горе (западная сторона)

Еще большую картину разрушения крепости рисует Писцовая книга 1680 года и Отказная книга 1700 года. По указанию последней, в крепости сохранилось всего 4 башни, а на ее территории отмечается «в дву местах на 80 саженей лес сосновой, роща».
Следует, однако, отметить, что и в XVII столетии была предпринята попытка произвести ремонт крепости силами лысковцев. Сохранилась грамота 1660 года от тогдашнего владельца Лыскова боярина В. И. Морозова лысковским приказчикам. В ней говорится: «В нынешнем в 168 году писали вы ко мне, что по моему указу на Оленье горе острогу смотрили и острог де весь исподи погнил и во многих местах повалился и дела де будет много, а и зделать и он де будет непрочен и безводен... А вы де нарядили на городовую поделку велели привезть с полуосмака по бревну трех сажен... и вы де велите острог делать. И как к вам ся моя грамота придет и вам бы городом не спешить делать ево погодить». (7)
Этим документом, запрещающим попытку ремонта крепости на Оленьей горе, и заканчивается, по сути дела, ее история.
Строители крепости, умело использовав рельеф местности, создали мощное сооружение, хорошо обеспечивающее нужды обороны, но неудобное для постоянного проживания населения и его хозяйственной деятельности.
В результате территория крепости была покинута населением даже ранее чем окончательно отпала нужда в ней.
Благодаря этому вал и рвы крепости хорошо сохранились доныне, хотя частично и разрушены оврагами.

7. Хозяйство крупного феодала XVII века, ч. II, стр. 231. М—Л. 1936.

 

[simgen]

Васильсурск​

Васильсурская (Васильгородская) крепость была основана в 1523 году при Василии III Ивановиче, от имени которого она получила свое название. Об основании этой крепости летопись сообщает: «Месяца сентября, государь князь велики Василей Иванович всея Руси повеле на Суре реке Нов город поставит, и по великого князя слову вскоре город древян поставили, от безбожных агарян затулие». (1)

Непосредственным поводом к основанию Васильсурской крепости было выступление антимосковской партии в Казани — убийство русского посла Василия Поджогина и многих русских купцов на Арской ярмарке. Прибыв во главе русского войска в Н. Новгород, Василий III сам остался в нем, послав к Казани судовую и сухопутную рати (27 августа 1523 г.).
Высланное войско возвратилось, не дойдя до Казани, но результатом этого похода было основание Васильгорода — крепости на правом (восточном) берегу Суры.

Основание Васильсурской крепости — русского плацдарма за Сурой, которая была восточным рубежом страны на протяжении полутора столетий, — было очень смелым и важным шагом. Это строительство было началом нового Этапа в истории освоения русскими Волги, оно вызвало немало разноречивых высказываний современников. Большинство влиятельных при великокняжеском дворе людей одобрило это смелое начинание, «великую хвалу Василию воздавали за то, что этот город поставил; тем де городом всю казанскую землю возьмем».

Противники активной политики на Волге считали основание Васильсурска делом несвоевременными опасным, Один из них, Иван Берсень, на допросе говорил: «Почто великий князь на Новгород (Нижний) ходил? Поставил на их стороне лукно!» (2)

И, действительно, основание Васильсурска, потребовавшее создания в Засурье плацдарма, находящегося исключительно под русским влиянием, вызывало бурную реакцию у казанских феодалов. Это отметил иностранный путешественник С. Герберштейн, указавший в своих записках: «впоследствии эта крепость явилась рассадником многих бедствий». (3)

О боевой службе Васильсурской крепости известно очень немногое. С момента своего основания и до времени возникновения Свияжска (1551 г.) она играет первостепенное значение как восточный форпост Руси на Волге. В первый же год своего существования она имела мощный гарнизон: «а в городе на Суре остались воеводы князь Александр Иванович Стригин, да Василей Салтыков, да Михаиле Бакеев, а с ними многия люди». (4)

Русское правительство активно расширяло созданный за Сурой плацдарм, главной опорой которого была Василь-сурская крепость. Уже в следующем году этот плацдарм охватывал значительную часть нынешней Чувашии: «Казанские земли много плениша и до Цивили».
Достигнутые успехи русской завоевательной политики требовали участия в военных действиях на Васильсурском плацдарме большого количества войск. В годы, предшествовавшие основанию Свияжска в Васильсурске, «в городе» и «за городом» постоянно находились 6—8 русских воевод. (5)

В этот период к Васильсурску как бы переходят функции военно-административного центра Поволжья, которым до этого был Нижний Новгород. В 1531 году окольничий Морозов и дьяк Курицын отправляли отсюда в Казань московского ставленника Яналея. В том же году через Васильсурск идут переговоры об обмене военнопленными и возврате захваченных казанскими ханами русских артиллерийских орудий.

Но положение Васильсурской крепости все еще не было устойчивым. В 1536 и, особенно, в 1539 году в связи с «нестроеньем» в Москве антимосковская партия в Казани активизирует свои действия. Отряды казанских феодалов опустошают Нижегородское Поволжье, появляются под Муромом, ведут бои у Владимира, Шуи и Костромы.
Есть основания полагать, что в это время Васильсур-ская крепость пала. Во всяком случае ее обновляли осенью 1556 года, когда в летописях дается сообщение о том, что «Васильсурск-город переставлен на ropy». (6)

Основание Свияжска (1551 г.) и последовавшее затем падение Казани привели к тому, что Васильсурск перестал иметь важное значение.
Васильсурская крепость превратилась в рядовой административный центр. В XVII столетии в составе ее гарнизона имелось лишь 4—5 десятков стрельцов. Не получил дальнейшего развития и Васильсурский посад — население, занимающееся торговлей и ремеслами. Возникнув на основе необходимости обслуживать нужды многочисленного гарнизона, он с его уходом не нашел возможностей для дальнейшего развития. В 1646 году, по указанию Писцовой книги Васильгорода, в нем значилось всего 223 жителя. Не получил он, как город, развития и в дальнейшем. В 1925 году город Васильсурск, по постановлению ВЦИК, был преобразован в поселок и ныне славится крупными здравницами — домами отдыха всесоюзного значения.

От Васильсурской крепости не осталось почти никаких следов, а имеющиеся сведения о ней скудны и противоречивы. Она находилась на самой вершине Васильсурской горы в районе, издавна носившем название «Цеп ель». По местному преданию, здесь находился когда-то дворец марийских князей. Описаний этой крепости в доступных нам источниках не имеется, а сохранившиеся остатки рвов и валов позволяют дать лишь самое приблизительное представление о ней.

1.ПСРЛ, т. IV, стр. 541. «Затулие» — защита. То же, т. XIII, Стр. 43—44; т. XX, стр. 402. Два последних списка указывают: «и нарече его Васидь город».
2.«Лукно» — лукошко, плетенка. Речь идет о том, что важное начинание московского правительства закрепляется созданием слабой крепостцы—«лукошка».
3. Герберштейн С., «Записки о московских делах», Спб. 1908, стр. 103.
4. Наряду с прямыми военными действиями были предприняты и меры экономического воздействия на Казань. В 1525 году русским купцам был запрещен выезд для торговли на Арскую ярмарку: «А торг князь великий из Казани вывел, а учинил торг и кабаки в Нижнем Новгороде» (ПСРЛ, т. XXII, стр. 519). Следует отметить, что имеющиеся в местной литературе указания о переводе ярмарки в Васильсурск являются неосновательными, а Макарьева и Макарьевского монастыря еще не существовало.
5. В 1545 году по книге «Хто где служет» (хранится в Горьковском музее-заповеднике): «В Василе городе годовали» воеводы Прозоровский, Фуников, Муращук, Д. Несвицкий. В то же время «за городом» были воеводы Ромодановский и А, Несвицкий.
6. Карамзин Н. М., История государства Российского, т. VIII, Спб. 1819, стр. 127. См. «Дополнительная выписка из летописей сего времени».

 

[simgen]

По указанию историка Н. М. Карамзина, найденному им в одной из летописей, Васильсурская крепость первоначально находилась где-то в другом месте. Тщательное исследование Васильсурска и его окрестностей показало, что следов этого первоначального укрепления вообще не сохранилось. Местные краеведы XIX столетия Огдоблин и Кудрявцев на довольно шатких основаниях считали, что крепость первоначально располагалась в подгорной части и была разрушена полыми водами.

Но расположение крепости под крутой горой, с которой легко осуществляется наблюдение за всей ее внутренней территорией и обстрел ее, несовместимо с военно-инженерными требованиями к укреплениям того времени. Причины, породившие запись о первоначальной крепости, перенесенной на гору, были иными.

Васильсурская крепость, подобно Городецкой и Лысковской, создавалась исключительно с ориентировкой на нужды обороны, с учетом использования рельефа местности. Она должна была с самого начала находиться на вершине горы в месте, носящем название «Цепель».

Но такое положение крепости не отвечало нуждам Васильсурского посада, хозяйственная деятельность которого была неразрывно связана с рекой. Поэтому Васильсурский посад рос и развивался в подгорной части, вне стен крепости.

Проезжавший мимо Васильсурска в 1638 году иностранный путешественник Олеарий принял посад за город и записал в своем «Описании путешествия в Московию»:

«Васильгород — небольшой городок или местечко, он построен всецело из деревянных домов без стены кругом. Он лежит направо от Волги под горою». (7)

Проезжавший в 1703 году по Волге другой иностранный путешественник Де Бруин пишет о том, что у подошвы горы около Суры лежит село Василь, а на вершине ее Васильгород, которого г реки не видно. «Мне говорили, что городок этот невелик, без стен и все дома в нем деревянные», — сообщает Де Бруин. В 1797 году на обратном пути из ссылки остатки Васильсурской крепости осмотрел А. Н. Радищев. В своем дневнике он записал следующее: «Поутру (19 июня) ходил с офицером на верх горы, там видны остатки древнего укрепления, рвы неглубокие и вал заросший, так же, где были бойницы» (башни - И.К.).

Далее в дневнике имеется такая запись: «По новому плану должно тут быть городу и место размерено, было построено несколько домов, но жителей не было, и они частию сгнили, частию снесены вниз. Наверху только дом для присутственных мест и приготовлено кирпича, камня извести и песку. Старался князь Вяземский (тогдашний нижегородский наместник), чтобы сделать тут торжище, но безуспешно» (8).

Эта запись еще раз подтверждает, что территория крепости Васильсурска с давнего времени почти не заселялась населением из-за больших хозяйственных неудобств. Она стала заселяться лишь во второй половине XIX века.

По сохранившимся описаниям первой половины XIX столетия крепость имела форму несколько неправильного прямоугольника размером 603 Х 400 м, т. е. ее периметр составлял около 2000 м. Одна длинная сторона крепости примыкала к гребню горы, а три другие выходили в поле. Невысокий вал (в 1845 г.— 1 сажень) усиливался рвом, окаймлявшим всю территорию крепости. Остатки оплывшего вала и участок рва с разницей отметок до 1 м наблюдаются и теперь в конце ул. К. Маркса у выхода ее к гребню горы.

В конце XIX века можно было проследить и ров на протяжении около 1,5 км. Более или менее определенных данных о расположении башен не имеется. Можно лишь думать, что крепость имела ворота в месте пересечения ее Казанским трактом, а также ворота на месте въезда в нее снизу, от берега реки по пересекающему ее оврагу, где ныне также проходит съезд.

7. Олеарий А., «Описание путешествия в Московию», стр.363, Сиб, 1906.
8. Радищев А. Н., Полн. собр. соч., т. III, «Записки путешествия из Сибири», М. 1952.

 

[simgen]

Балахна​

Возникновение Балахны связано с развитием солеварения на базе местных соленосных источников. (1) Начало этого промысла, по народному преданию, было положено ссыльными новгородцами. Тем не менее, появление Балахны, правда не под собственным названием, и местных соляных промыслов отмечено источниками значительно ранее.

В 1401—1402 годах по сохранившемуся «докончанью» — договору Московского великого князя Василия Дмитриевича с серпуховским князем Владимиром Андреевичем — последний получил в обмен на Волок Городец с волостями — часть бывшего Городецкого удельного княжества. При этом Владимир Андреевич обязывался выплачивать великому князю ежегодно 1660 рублей. От того же времени сохранилась духовная — завещание Владимира Андреевича своим детям Семену и Ярославу, которое содержит следующее указание: «А Соль на Городце дети мои князь Семен, князь Ярослав ведают с единого, а делят себе наполы (пополам—И. К.), оприснь федоровские варницы, а иной не вступается никто в Городецкие варницы без повеленьиа детей моих». (2)

Из приведенного следует, что в 1401—1402 годах уже существует «Соль на Городце» с рядом варниц, в том числе с Федоровской варницей, принадлежавшей Городецкому Федоровскому монастырю и потому изъятой из ведения наследников Владимира Андреевича. Вряд ли следует сомневаться в том, что «Соль на Городце», упоминаемая впервые под 1401—1402 годом, не является будущей Балахной.

Под собственным названием Балахна впервые встречается в русских летописях под 1536 годом, причем о ней говорится уже как о богатом и многолюдном городе. Это сообщение является рассказом о разгроме Балахны крупным татарским отрядом в январе 1536 года.

Грабители подожгли ряд зданий в Балахне и, сломив наспех организованное сопротивление балахнинцев, разграбили город.

Опасаясь высланной из Нижнего Новгорода помощи балахнинцам, они не брали пленных и малоценной добычи: «не ведуще в плен оттягчения ради, единым златом и сребром и одеждами златыми и всяцеми вещми многоценными угрузишася... обычного же рухла от смиреннейших ничто не взимаху, но вся в огнь сия вметаху и сожигаху». (3) Бежавших из Балахны жителей «на Волзе многих посекли».

Опоздавшая помощь из Нижнего Новгорода нашла в Балахне груды пылающих развалин и немногих уцелевших жителей.

Судя по изложению летописей, в Балахне в то время не было ни гарнизона, ни крепости: иначе бы не понадобилось балахнинским «черным людям» выступать навстречу хорошо организованному и вооруженному врагу.

Этот печальный урок не прошел бесследно. Вскоре после событий 1536 года в Балахне была построена дерево-земляная крепость.

Первое документальное свидетельство о наличии такой крепости в Балахне содержится в Патриаршьей летописи под 1536 г.: «...почат град делати у Соли на Балахне, того ради, что посад велик и людей много... и доделан 45 лета (1537 г.) месяца октбмбриа». (4)

Первое подробное описание Балахнинской крепости содержится в Писцовой книге города Балахны 1674— 1676 годов, составленной стольником П. Ф. Сомовым и подьячим А. Ерофеевым. Работа по составлению книги ими не была окончена, и с июня 1675 года ее продолжали писцы М. Г. Левашов и подьячий Б. Осипов. (5)

Строители Балахнинской крепости не ставили себе задачей обеспечить защиту города в целом. Крепость имела относительно небольшие размеры и должна была служить временным укрытием для населения в случае возникновения опасности вражеского нападения. Внутри ее размещались соборная церковь, воеводский двор, губная изба с тремя тюрьмами — разбойной, опальной и женской, двор патриаршьих десятников и 27 осадных дворов. В Балахне в это время вне крепости было 547 дворов жителей.

1. В Большой советской энциклопедии (т. 4, стр. 118) ошибочно указывается, что балахнинский соляной промысел возник в первой половине XVI столетия.
2. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей, № 16, 17, М.—Л. 1952, стр. 43-45.
3. ПСРЛ, т. XIII, вып. 1, стр. 86, 106—107; т. XIX, стр. 66.
4. ПСРЛ, т. XIII, стр. 114.
5. Действия Нижегородской ученой архивной комиссии, т. XV, стр. 12—16, 35.

 

[simgen]

Балахнинская крепость имела форму неправильного пятиугольника. Очертания ее вала нанесены на сохранившемся плане Балахны 1830 года и почти полностью совпадают с размерами крепости по указанию Писцовой книги 1674—1676 годов.6


Часть плана Балахны (1830 г.) с нанесением очертаний крепости.

Это позволило сделать вполне обоснованную реконструкцию плана крепости с указанием размещения башен.
Общее протяжение линии стен и башен крепости составляло 1102 м. Всего в крепости имелось 9 башен, из которых четыре были проезжими.
Стены и башни располагались по насыпанному валу «осыпи», который частично прослеживается до настоящего времени на стороне крепости, выходящей к Волге. На южной стороне вдоль городского сада хорошо заметен старинный ров от берега речки до автостанции. Ныне его ширина и глубина незначительны. Но Писцовая книга содержит косвенное указание на его первоначальные размеры при описании кладбища церкви Флора и Лавра «а рву и осыпи (насыпи — И. К.) до городовой стены 10 сажен».

Стены Балахнинской крепости были рублеными, т. е. делались из поставленных в стык друг к другу срубов из массивных сосновых бревен. Толщина стен составляла 2 сажени — 4,4 м (нижегородская сажень XVII столетия равнялась 221 см). Внутренность стены была частично засыпана грунтом, а по ее вершине проходила ходовая площадка с бруствером и бойницами в сторону поля. Верхняя ходовая площадка стены была покрыта кровлей со скатом внутрь крепости и наклонным козырьком-карнизом в сторону поля. Полная высота стены составляла от 7 до 8 м.

Крепость с двух сторон была прикрыта естественными препятствиями — поймой и руслом Нетечи (река Железница) и Петровским озером. Эта защита была усилена устройством специальной плотины на Железнице.

На двух других сторонах дополнительным укреплением был ров, образовавшийся при устройстве вала и засыпке внутренности стены. На его дне был установлен «ослонной тын» — прочно врытый остроконечный бревенчатый частокол.

Башни Балахнинской крепости были квадратными в плане и имели размер стороны от 6,6 до 12 м. Высота башен без кровли, по данным Писцовой книги, составляла от 9 до 16 м. О некоторых башнях книга дает дополнительные указания—об их устройстве.


Никольская башня и часть стены Балахнинской крепости (Рисунок-реконструкция А. Козина)

Так, сообщается, что Никольская башня была сделана с «развалом», т. е. имела расширенную верхнюю часть. В «развале» устраивались вертикальные бойницы-колодцы, через которые можно было уничтожать врага, вплотную подошедшего к башне. О Рождественской башне даны указания, что она «крыта четвероугольным шатром» и от почвы до проезжей части «рублена в две стены». Можно думать, что аналогичное устройство имели и некоторые другие башни. Проезжие башни, называемые в Писцовой книге воротами, располагались по одной на северо-западной, северо-восточной, юго-восточной и юго-западной сторонах. Они были самыми крупными по размерам и высоте и имели самое сильное вооружение. Названия башен — Рождественская, Петровская, Воскресенская и Никольская — происходили от расположенных неподалеку церквей. Башни, расположенные по углам крепости, не имели собственных названий, кроме расположенной в северном углу. Последняя носила название «Петух». Кроме этого, на северо-восточной стороне крепости, выходившей к реке Нетече, располагалась еще одна башня — «Водяные ворота». В Писцовой книге не приведены детали ее устройства, но в аналогичных русских крепостях «Водяные» башни обеспечивали связь защитников крепости с водоемами с помощью скрытых подземных ходов.


Вознесенская башня Балахнинской крепости (Рисунок-реконструкция А. Козина)

К моменту составления Писцовой книги (1674— 1676 гг.) Балахнинская крепость уже потеряла свое значение и стала разрушаться. Книга отмечает, что лес, из которого сделаны стены, «ветх», «ослонной тын сгнил, а ров обвалился». Тем не менее вооружение крепости было весьма внушительным. В 1574—1576 годах на башнях Балахнинской крепости находилось 20 пушек — столько же, сколько на Нижегородском кремле в 1663 году.

Из 20 пушек, имевшихся в крепости, только две располагались на угловых башнях — остальные находились на проезжих. На Рождественской башне было 5 пушек, на Петровской — 4, Воскресенской — 4, Никольской — 5 пушек. Пушки, калибр которых измерялся тогда по весу ядер, стреляли ядрами весом от 400 г до 4 кг. На время составления описи в крепости хранилось 12 806 ядер, в том числе 67 штук каменных — остальные были железными. Кроме того, в специально устроенном внутри крепости погребе имелось 18 крепостных ружей, 3 медных пищали, 112 мушкетов и 48 пудов свинца.

Балахнинской крепости не пришлось нести боевой службы, так как военные столкновения, протекавшие на территории Нижегородского Поволжья после 1536 года, обходили Балахну стороной. Возможно, что сам факт существования в Балахне сильной крепости во многом способствовал этому.
Тем не менее стены и башни Балахнинской крепости сыграли известную роль в ходе событий, связанных с польско-шведской интервенцией в нашу страну в начале XVII столетия. В 1608 г., в то время, когда Нижний Новгород стал одним из ведущих центров борьбы с тушинцами, последние, с помощью изменников из верхушки балахнинского посада, сумели захватить Балахну и превратили её в оплот борьбы с нижегородцами. Опираясь на Балахнинскую крепость, тушинцы развернули из нее активные наступательные действия против Нижнего Новгорода.

2 декабря 1608 г. нижегородцы разбили около Копосова и Большого Козина выступивший против Нижнего тушинский отряд. Бой был упорный, «дрались по самую Балахну». Уцелевшие остатки тушинцев заперлись было в балахнинской крепости, но были сметены выступлением низов балахнинского посада, пришедших на помощь нижегородскому отряду. Непосредственного штурма стен балахнинской крепости, благодаря такому ходу событий, не произошло.

К концу XVII столетия Балахнинская крепость окончательно утрачивает всякое военное значение — стены ее разваливаются, рвы оплывают, а гарнизон, по указанию Писцовой книги (1674—1676 гг.), составлял всего 11 человек: 2 воротников, 4 стрельцов и 5 солдат.
Остатки стен и башен Балахнинской крепости были уничтожены пожаром в 1730 году.

6. Следует иметь в виду, что составители Писцовой книги допустили простой арифметический просчет при определении участия стен башен в периметре сооружения. Эта ошибка составляет 14 сажен без Воскресенской башни, размеры которой в плане не указаны.

 

[simgen]

Большое Мурашкино​

Большое Мурашкино — один из старейших населенных пунктов восточной части Горьковской области. (1)

Наиболее раннее упоминание о нем имеется в списке Нижегородского летописца, хранящемся в фондах Горьковского государственного историко-архитектурного музея-заповедника. Список упоминает его под 1377 годом в числе селений, купленных торговым гостем Тарасом Петровичем Новосильцевым у нижегородского великого князя Дмитрия Константиновича. По указанию летописи, в этих селениях были поселены выкупленные из татарского плена русские люди. Однако в ряде других списков летописца, опубликованных известным краеведом Гациским, вместо Мурашкина упоминаются «Мухарки». Возможно, что «Мухарки» это и есть испорченное «Мурашкино».

Начало истории Больше-Мурашкинской крепости относится к значительно более позднему времени — к середине XVII столетия — и связано со временем, когда Мурашкино было вотчиной Б. И. Морозова.

В 1648 году Мурашкино в числе других селений было пожаловано царем Алексеем Михайловичем боярину Б. И. Морозову — фактическому руководителю внутренней политики русского правительства середины XVII века и крупнейшему феодалу-предпринимателю, владевшему почти 8000 крестьянских дворов в 13 уездах.

К тому времени Мурашкино было очень крупным населенным пунктом городского типа. По данным Писцовой книги 1624—1626 годов, в нем насчитывалось 400 тяглых дворов, 131 торговое заведение, 5 харчевен, 15 кузниц, несколько мельниц и две церкви. В книге упоминаются кузнецы, серебреники, кожевники, горшечники, рукавичники, красидьники, сапожники и другие мастера (всего 32 специальности), живущие в Мурашкине. В то же время мурашкинские крестьяне имели собственной запашки всего 114 десятин.

Некоторые жители Мурашкина вели широкие торговые операции в Поволжье, занимались отхожими промыслами в Москве и других городах. Так, в 1649 году выезжали в Москву из Мурашкина «для своего красильного промыслишку» крестьяне Степан Недошибин и Евсей Михайлов, а в 1652 году приехали в Москву с кожевенным товаром три других мурашкинских крестьянина.

Из Писцовой книги 1624—1626 годов, следует, что Мурашкино превосходило свой уездный город Курмыш по числу тяглых крестьянских дворов в десять раз.

Придавая большое значение этому населенному пункту, как источнику крупных доходов, Б. И. Морозов предпринимает меры к строительству в нем дерево-земляной крепости. Строительство было начато в 1660 году, когда внешнеполитическая обстановка на юго-восточной границе стала неблагоприятной — ожидался набег кочевников из степей. В это время Морозов разослал предписания о принятии мер к укрытию подготовленного поташа, «как весть будет про татарской приход», о ремонте крепости в Лыскове и о строительстве крепости в Большом Мурашкине. (2)

В письмах от 26 мая и 5 июля 1660 года мурашкинскому приказчику Г. Байкову Морозов указывал: «вал велеть делать попрежнему и ров за валом копать да тою Землею и вал весть. А вал ободом велеть обложить сажен с 500 или больше или меньше по тамошнему вашему рассмотрению... А в городе 6 воды было много, чтоб безводица не изнела».

1. Изустное народное предание рассказывает о том, что Большое Мурашкино было основано мордовским князем Мурашом, от имени которого и получило свое название село. По той же легенде основатель селения Большой Мураш воевал с другим мордовским князем — Малым Мурашом и для того, чтобы обезопасить себя от нападений беспокойного соседа, построил здесь крепость с двумя земляными башнями. Легенда также рассказывает о том, что при строительстве крепости необходимо было зарыть под основание сооружения какое-либо живое существо, первое подошедшее к месту постройки, так как считалось, что крепким и неприступным могло быть только сооружение, построенное «на крови». К собравшимся строителям одновременно с двух сторон подошли девушка и бык. Легенда рассказывает, что после короткого совета строители закопали их обоих под основание башни. Приведенная легенда аналогична народному преданию о женщине, закопанной вместе с ведрами и коромыслом под основание Коромысловой башни Нижегородского кремля. Подобные легенды о закопанных или замурованных в основания сооружений людях широко бытуют в Закавказье и некоторых славянских странах.
2.Хозяйство крупного феодала XVII века, т. II, М.—Л. 1936, стр. 225—226.

 

[simgen]

В июле 1660 года работы по сооружению Большемурашкинской крепости были развернуты и велись с большим напряжением.
Наряду с мурашкинцами в сооружении крепости принимали участие крестьяне села Старого Покровского, села Бурцева и заволостной вотчины села Александрова с окружающими их деревнями, т. е. в работах участвовало несколько сотен людей.
В письме от 29 июля 1660 года приказчик Г. Байков сообщил Морозову о том, что вал крепости насыпан на протяжении 375 сажен, сделано четыре земляных и одна деревянная башня.
Руководителями строительства были сами мурашкинцы — очевидно, среди них имелись соответствующие специалисты, так как Морозов предоставил дело выбора места и руководство строительством им самим «делать по тамошнему вашему рассмотрению».

Угроза готовящегося вражеского нападения сделала строительство крепости общенародным делом. В переписке с мурашкинским приказчиком Б. И. Морозов отметил: «сами де крестьяне мне бьют челом и тебе говорят, чтоб де им города не малить (не делать крепости маленькой.— И. К.) для того, что людей много будет. А 500 де сажен город кругом мал будет, хотя и 1000 сажен города кругом и то вряд будет» (3).


План Б. Мурашкинской крепости (Реконструкция автора)

Для строительства крепости был избран центр села.
Крепость имела форму несколько неправильного четырехугольника, длинные стороны его проходили вдоль берега реки Сундовик и параллельно проходящему оврагу, вдоль которого до сих пор сохранились следы вала. Эти естественные препятствия намного усиливали обороноспособность крепости. На коротких сторонах крепости вал усиливался проходившим перед ним рвом. В -настоящее время следы вала очень хорошо выражены в нижней части у ул. Лесной, где он проходит через огороды жителей. На месте выхода вала к реке Сундовик хорошо виден и выход рва.

По-видимому, одновременно со строительством вала и рва крепости была возведена и плотина искусственного водоема на основе оврага, примыкающего к крепости с восточной стороны. Следы этой плотины хорошо заметны и в настоящее время в месте пересечения оврага улицей, носящей название «Лесная».
Расположение этой плотины около бывшего угла крепости совершенно соответствует аналогичным плотинам, существовавшим в Балахнинской и Арзамасской крепостях. Благодаря наличию этой плотины ров крепости с северной стороны был частично залит водой.
Крепость в селе Большое Мурашкино находится на особом положении среди крепостей Нижегородского Поволжья и по существу не входит в их систему. Она была создана лишь для нужд непосредственной защиты этого очень крупного в XVII столетии селения. Но история ее строительства и отмеченная документами активная роль местного населения в ее создании делают ее интересным памятником далекого прошлого нашего края.

3. Хозяйство крупного феодала XVII века, т. II, И.—Л. 1936, стр. 234—235.

 

[simgen]

Арзамас​

Во второй половине XVI столетия начинается новый этап в истории Нижегородского Поволжья. После взятия Казани оно окончательно теряет роль восточного пограничного плацдарма Руси на Волге. Впервые за многие столетия почти полностью отпадает постоянная угроза военного нападения на местное население. В результате создаются благоприятные условия для широкого заселения огромного массива плодородных, но малозаселенных земель к югу от древней государственной границы по Пьяне и Сереже. На этой опустошенной войнами когда-то «нейтральной» территории правительство широко раздает земли и угодья русской, татарской и мордовской служилой знати. Значительная часть этих землевладельцев получала пожалования за участие в казанских походах Ивана Грозного. Среди новых землевладельцев многие были крупными феодалами-вотчинниками, владевшими крестьянами и землями в центральных русских областях. При широкой поддержке правительства начинается усиленная колонизация края русскими поселенцами, которые привлекались разными льготами или переселялись насильно.

Так, из коренного мордовского населения, татар, поселившихся в районе Сергача и к югу от него едва ли не в XIV столетии, и собранных с разных концов страны русских поселенцев сложилось пестрое по национальному составу, говорам и обычаям население южных районов нынешней Горьковской области.

На протяжении всего XVI и даже первой половины XVII столетия эти районы продолжали подвергаться угрозе военного нападения извне — со стороны южных степей.
Отряды степняков-кочевников подобно степному пожару вторгались на территорию края, громили и жгли селения, уводили в плен тысячи жителей. (1)

Для предупреждения подобных налетов, происходивших обычно в июне-августе и учащавшихся во время внутренних неурядиц в Русском государстве, была создана правильно поставленная пограничная служба, об организации которой было рассказано ранее. Военно-административным центром Нижегородского края в этот период становится Арзамасская крепость.

Основание Арзамаса связывается народным преданием с походом Ивана Грозного на Казань в 1552 году. Легенда рассказывает о двух мордовских старейшинах Арзае и Масае, встретивших царскую рать и изъявивших желание принять христианскую религию. В награду за Это заложенный в присутствии Ивана Грозного город-крепость был назван Арзамасом, т. е. соединил оба имени мордовских старейшин.
Однако эта сложенная, видимо церковниками, легенда не подтверждается документальными источниками. Царственная летопись, подробно описывающая путь русского войска на Казань, указывает, что «стан» — лагерь войска, приуроченный к Арзамасу, пятый по счету от Мурома, был «на Авшечь реке». «Авшечь река» — современная речка Акша является притоком Теши и впадает в последнюю почти в 3 км к югу от Арзамаса. Уж одно это обстоятельство вызывает законное сомнение в непосредственном участии Ивана Грозного в основании Арзамаса.

1. Материалы приказа Казанского дворца, т. 1, стр. 53—54: «В 120 (1612 г.) году в Ардатовском лесу в воротах был бой... и побили нагайских людей с 500 человек... и отгромили (освободили захваченных в плен.— И. К.) у нагайских людей на том деле всяких людей семь тысяч».

 

[simgen]

В Большой советской энциклопедии и в ряде других изданий датой основания Арзамаса считается 1578 год — год, от которого сохранились первые достоверные документы об Арзамасе. (2)
Однако нами недавно обнаружен документ, говорящий о назначении воеводы в Арзамас в 1576 году. (2) Видимо, около этого времени возникла и Арзамасская крепость.


План г, Арзамаса в середине XVIII в. (С оригинала, хранящегося в Арзамасском краеведческом музее.)

Башни и стены Арзамасской крепости располагались на высоком мысу, образованном рекой Тешей и оврагом, по которому протекала речка Сорока. Детальным описанием этой крепости мы пока не располагаем. Но приведенный здесь план Арзамаса середины XVIII столетия, на котором нанесены ее стены и башни, позволяет судить о ее размерах и очертании. Как видно из плана, Арзамасская крепость имела форму несколько неправильного треугольника, которая продиктована условиями рельефа местности.
Стены и башни крепости с западной стороны проходили вдоль гребня высокой горы над Тешей и ее поймой. Условия рельефа местности здесь почти полностью исключают возможность организованного штурма и поэтому Здесь отсутствовали и вал и ров — сохранилась лишь площадка угловой северо-западной и следующей за ней к югу башни. Они хорошо видны, если смотреть со стороны лугов из-за Теши.
Северная сторона крепости, выходящая в поле, усиливалась рвом и валом, по которому проходила стена. Вал в настоящее время незаметен, но следы рва сохранились в виде ряда понижений рельефа местности. На месте выхода рва к берегу Теши ныне образовался овраг.
Южная сторона крепости образована оврагом, по которому протекала речка Сорока. Вал здесь ныне также незаметен, но цепь последовательно расположенных один За другим искусственных водоемов, которые сохранились доныне, несомненно обязана своим возникновением строителям крепости — не случайно плотины и водоемы существуют только там, где проходила стена. С помощью верхней плотины, видимо, достигалось и частичное заполнение водой рва с северной стороны.
Судя по плану и косвенным показаниям сохранившихся документов, крепостная стена Арзамасской крепости имела форму городни. О толщине и высоте стены данных не сохранилось. Устройство стен в Арзамасе, видимо, было аналогично устройству стен почти одновременной по постройке Балахнинской крепости. Периметр цепи стен и башен Арзамасской крепости составлял около 2350 м.

Башни крепости были шестиугольными и по размерам и формам близкими к проезжим башням крепости в Лыскове. По сохранившимся документам крепость имела четыре проезжих башни. С северной стороны крепости проезжие башни были на перекрестках нынешних улиц Первомайской и К. Маркса с улицей Свободы, проходящей на месте бывшего вала. Башня на перекрестке улиц Первомайской и Свободы носила название Стрелецкая. В южной части крепости располагались проезжие Кузнечная (по расположенным недалеко кузницам) и Настасьинская башни. (3) От Настасьинской башни вниз под гору вел сохранившийся доныне съезд к мосту через Тешу (см. план). На восточной стороне крепости ворот, видимо, не существовало — лишь в XVII столетии здесь были устроены прямо в стене «проломные» ворота (на месте нынешнего рынка).

Сохранились сведения о вооружении Арзамасской крепости, относящиеся к периоду ее упадка в связи с уходом на юг государственной границы страны. Они содержатся в записи о приеме Арзамаса воеводой В. А. Оболенским от своего предшественника И. Стрешнева в 1629 году.
По этой записи в Арзамасской крепости находились 3 медные пушки, стрелявшие ядрами весом от 300 до 800 г (в том числе две полевые), 26 затинных пищалей (крепостных ружей) и 30 ручных пищалей. Кроме того, в крепости хранилось 1500 ядер, 12 пудов свинца и 77 пудов (9 бочек) пороха.
Сохранившиеся документы указывают на былую значительность гарнизона Арзамаса (Солдатская, Стрелецкая слободы, слобода Выездных казаков — нынешнее Выездное, Пушкарская улица внутри крепости). В 1653 году по специальному указанию правительства из Арзамаса в Москву для работы на Пушечном дворе был выслан, видимо, искусный мастер Никифор Кондратьев.4

Но документы второй половины XVII столетия указывают на явный упадок Арзамасской крепости. Так, в отписке воеводы Л. Шемурова (1670 г.) говорится, что «наряд и ружья все издавна не чищено и не починено и не сделано, а одна, государь, пищаль медная заряжена, а в другой ядро эакочено... тому лет с пятьдесят».
Стены и башни Арзамасской крепости были сделаны из дуба и простояли вплоть до пожара 1796 года.
За время своего существования Арзамасская крепость не подвергалась осадам и нападениям. Но она сыграла очень важную роль как опорный пункт правительственных войск, участвовавших в подавлении крестьянской войны под руководством Степана Разина.

2. Большая советская энциклопедия, т. 2, стр. 651. 2 «Хто где служет», стр. 127. Под 1576 годом: «Того же 84 году месяца майа посылал царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии бояр... в Арзамас Григорей Бобров Щенятев».
3. По мнению арзамасского историка Н. Щеголькова, название последней башни идет от имени жены Ивана Грозного — Анастасии (Н. Щегольков, Исторические сведения о городе Арзамасе (Арзамас 1911).
4. Горьковский областной архив, ф. № 2013, опись 6, д. № 28.

 

[simgen]

Курмыш​

Курмышская крепость на протяжении почти двух столетий была самым восточным форпостом Руси в Нижегородском Поволжье. Впервые Курмыш упоминается в летописях под 1372 годом, когда князь Борис Константинович «постави город на Суре Курмыш нарече». (1)
Расположенная более чем в 100 км к востоку от Нижнего Новгорода Курмышская крепость свидетельствовала о больших успехах по закреплению русского влияния в Поволжье еще в XIV столетии.
С момента своего основания и до середины XVI века Курмышская крепость первой принимала на себя удары восточных соседей Руси и долгое время выполняла роль опорного пункта русской пограничной службы.

Документальные источники не сохранили сведений о боевой службе крепости в Курмыше. Но, судя по ходу событий, в борьбе Руси с Золотой Ордой и казанскими ханами эта служба была напряженной. Можно с уверенностью сказать, что немало отчаянных боев пришлось вести защитникам Курмыша в XIV—XVI веках. Память о них сохранилась в народных преданиях, а позднее была увековечена в гербе уездного города Курмыша. На нем изображались два перекрещенных лука. Поясняя значение герба, «Словарь географический Российского государства», составленный А. Щекатовым в конце XVIII столетия, пишет, что рисунок на гербе дан «в знак того, что в оном месте употребляли сие орудие с отменным проворством».

Вслед за основанием Курмыша начались раздачи земельных угодий в его районе. В 1393 году Борис Константинович дал Нижегородскому Благовещенскому монастырю рыбные ловли и бобровые гоны вниз по Суре от речки Курмышки до Волги. В 1406—1407 годах великий московский князь Василий Дмитриевич завещал своему сыну «Курмыш со всем, что к нему потягло» и с Алгашем. (2)

Утверждение русского господства в местности с преобладанием нерусского населения сопровождалось актами насилия. В документах начала XVII столетия в Курмышской крепости упоминается «двор аманацкой» — тюрьма для заложников из местной национальной знати. Этот двор был огорожен высокой оградой, и в нем имелось 4 избы. Вопрос о взаимоотношениях с национальными меньшинствами был очень важен в этом районе и в позднейшее время. Так, в наказе 1701 года курмышскому воеводе говорилось «и к мурзам, и татарам, и чуваши, и черемисе (горные марийцы) держать ласка... чтобы шатости и измены не завели».

В 1445 году из Курмыша был отпущен за громадный выкуп захваченный в плен ханом Улу-Муххамедом великий московский князь Василий Темный.

Сведений об устройстве Курмышской крепости в XIV—XVI веках пока не обнаружено. Наиболее раннее подробное описание укреплений Курмыша относится к началу XVII века.

План крепости в селе Курмыш (Реконструкция автора)

Это описание дано в Писцовой книге Курмыша, составленной в 1623—1626 годах. По данным книги, Курмышская крепость находилась на левом коренном берегу Суры у выхода в ее пойму реки Курмышки. Стены и башни крепости с двух сторон защищались береговыми скатами, усиленными искусственным препятствием — «тыном вострым, а по тыну рублеными тарасами». С напольной стороны крепость защищалась рвом глубиной и шириной в 5,5 м. По дну рва также проходил остроконечный частокол.

1. ПСРЛ, т. XX, стр. 194.
2. Река Алгаш и одноименное селение на правом — восточном—берегу Суры находятся в 50—60 км к юго-востоку от Курмыша. Неподалеку от Алгаша находится и река Киша, около которой по летописям была в 1375 году «застава Нижнего Новгорода».

 

[simgen]

В 1623—1626 годах крепость имела семь башен. Одна из них угловая — «позади воеводского двора и площади»— незадолго до составления Писцовой книги сгорела. Из семи башен шесть были прямоугольными, в том числе две проезжими. Одна башня, называвшаяся «Красной», имела шестигранную форму. Кроме проезжих башен, крепость имела «четверо ворот потайных» в стенах.
Крепостная стена состояла из 93 городней — срубов по три сажени длиной каждый.3 Вал крепости был невысоким.
Внутри крепости находился воеводский двор, склад боеприпасов, тюрьма, 17 амбаров и житниц, 28 жилых дворов, собор Успенья Богородицы и церковное место.

В 1623—1626 годах на вооружении крепости состояло 2 пищали полковых (пушки) и 20 пищалей «затинных»— крепостных ружей. На складе внутри крепости было 2,5 пуда «зелья»— пороха, 355 ядер к полковым пищалям, 278 ядер, «обливаных свинцом скорострельных», и 2584 ядра к затинным пищалям. Кроме того, числились свинец «сеченый» и «дроб свинцовый», сера и селитра.
Кроме основной крепости-детинца, Писцовая книга упоминает вторую цепь укреплений города — острог «круг посаду». Это укрепление было начато, но так и не окончено: острог дубовой в прошлом в 126 году (1618 г.— И, К.) недоделав покинут».
Ко времени составления Писцовой книги Курмыш и его крепость явно приходят в упадок, хотя многие признаки говорят о его былом величии.

Об упадке крепости и города свидетельствует прекращение строительства острога, сгоревшая башня, обвалившиеся надолбы кругом города, покинутые дворы казачьих сотников, пустое «церковное место в крепости», заброшенные поля жителей.

Тем не менее в Курмыше существовали тогда, кроме собора, 2 монастыря— мужской и женский. На 21 посадский двор с 24 жителями в городской черте и в слободах живет 50 сторожевых казаков, 75 человек стрельцов, 30 ямщиков, 6 «толмачей-переводчиков и 6 пушкарей. Из командного состава, кроме воеводы, в Курмыше живут 2 стрелецких и 1 казачий пятидесятник. Эти данные убедительно говорят о том, что город сохраняет издавна сложившийся облик важной пограничной крепости.

Проведенное в 1960 году обследование Курмышской крепости показало, что вал ее в настоящее время вообще не существует. От него остались еле заметные следы в виде повышений рельефа под некоторыми зданиями на улицах Советской и Красноармейской. Вал уничтожен раскопкой огородов и планировкой Курмыша в конце XVIII—начале XIX века. Ров крепости сохранился на местах выхода к коренному берегу на улицах Советской и Володарского. Сохранился и ясно выражен также участок рва, отсекающий окончание мыса, на котором расположен центр села. Протяжение этого участка около 70 м, ширина рва достигает 7 м и равна указанной в документах XVII века. Но глубина рва на этом участке составляет всего около 1.2 м (прежде — 7 м), что является результатом его постепенного выравнивания за счет отходов близлежащего жилья.

Сохранившиеся остатки рва и вала позволили сделать реконструкцию плана древней Курмышской крепости. Последняя вмела слегка округлые очертания и отсекала плавной дугой высокий мыс, защищенный с двух сторон крутыми береговыми скатами в пойме рек Суры и Курмышки. (4) Периметр крепости составлял примерно около 1,3 км. На крутом обрыве коренного берега в нескольких местах были прослежены остатки сгоревшей от пожара дубовой стены — городни.

Она представляла собой цепь деревянных срубов с дли-пой пролета в 6,4—6,5 м и шириной до 1,5 м. Стыки срубов крепились вертикальными столбами, врытыми в землю. На восточной стороне крепости на участке крутого естественного косогора вал, видимо, отсутствовал — здесь прямо в грунте прослеживаются следы столбов древней стены в виде цепи обугленных от пожара пеньков чрезвычайной прочности. Их диаметр —30—35 см. Следы столбов видны и на других участках в виде зольных пятен.

В районе бывшей крепости в береговых скатах повсеместно наблюдается мощный культурный слой, насыщенный остатками глиняной посуды XIV—XVIII веков и обломками разных изделий.

Упадок Курмыша начался с момента падения Казани и результате похода Ивана Грозного.

В том же 1552 году к югу от Курмыша, вверх по Суре, была основана русская крепость Алатырь. В результате и восточная и южная граница Руси отодвинулись от города, и он сразу потерял первостепенную роль, стал военно-административным центром местного значения.

Следует, правда, отметить, что служилые люди Курмыша еще долгое время привлекались для несения службы па юго-восточной границе страны, а по Курмышскому уезду до середины XVII столетия время от времени наносились удары из степи.

Так, в 1615 году в царской грамоте воеводе Архипову было предписано «людей по острогу написать» и ввести дежурство жителей у входов в крепость «по десяти человек на ворота». В 1618 году в грамоте воеводе Андрею Трусову предписывалось укрепить Курмыш на случай прихода «литвы и черкас». Население города и уезда часто привлекалось для строительства засек. Так в 1647 году при воеводе Богдане Хитрово курмышане строили «для береженья от татарских приходов» Корсунскую валежную засеку длиной в 53 версты и шириной в 40 сажен. Для строительства засеки были взяты подымовные люди с 5 дворов по человеку.

Сокращение числа служилых людей и отсутствие местной базы для развития посада — населения, занимающегося ремеслами и торговлей, удаленность от Волги и другие причины привели Курмыш к упадку.

Несмотря на то, что город по-прежнему являлся административным центром крупного уезда, он явно отстает даже от подчиненных ему в административном отношении селений Большого Мурашкина и Сергача.

«Словарь географический Российского государства», собранный А. Щекатовым в конце XVIII—начале XIX века, характеризует курмышское население следующим образом: «Самое большое число городских жителей составляют хлебопашеством питающиеся отпрыски стрельцов, казаков и служилых людей».

В 1670 году курмышане открыли ворота своей крепости отряду разинцев во главе с Максимом Осиповым, а 20 июля 1774 года радостно встречали вступившего в Курмыш Емельяна Пугачева.

В 1745 году Курмышская крепость частично сгорела, а в 1768 году посетивший Курмыш академик И. Лепехин писал о ней: «Город Курмыш никакого не имеет укрепления, но токмо видны развалившиеся остатки бывшей деревянной стены на низменном земляном валу, окружностью без мала ста в полтора сажен с двух сторон, а другие две стороны укреплены природою, то есть подошедшею крутизною берега реки Суры к Курмышке». (5)

Историческая судьба Курмыша аналогична судьбам многих русских крепостей Европейской равнины СССР. Возникнув по военно-стратегическим соображениям, он длительный срок был первостепенной пограничной крепостью, дальнейшее развитие которой в город не было подкреплено экономическими и историческими условиями. Долгое время Курмыш был уездным городом, потом районным центром, а ныне является селом Спасского района Горьковской области.

3. Использованные извлечения из Писцовой книги Курмыша приведены в работах: В. Н. Поливанов «Курмышская старина», Симбирск 1909; В. Ауновский, «Симбирский сборник», т. 2, Симбирск 1870, стр. 10—20; Н. Ф. Акаемов—в «Известиях общества археологии истории и этнографии», т. XI, вып. 6, стр. 511—527.
4. В настоящее время река Сура находится примерно в 1,3 км от Курмыша и продолжает отодвигаться от него к востоку, наметывая песчаные отмели. Но старица реки подходит с юга вплотную к селению.
5. «Дневные записки путешествия доктора и академии наук адъюнкта Ивана Лепехина» (1768 г.), Спб. 1795.

 

[simgen]

Заключение​

История старинных русских крепостей Нижегородского Поволжья раскрывает героическое прошлое русского народа, рассказывает о суровых испытаниях, выпавших на его долю.
Остатки этих крепостей и сохранившиеся документы о них отражают некоторые важные этапы истории развития русского военно-инженерного искусства и историю местного края на ее ранних этапах.
Стремясь сделать книгу доступной для массового читателя, автор сознательно исключил из изложения ряд материалов — полевых исследований, которые могут интересовать только специалистов. Тем не менее он счел целесообразным привести в подстрочных примечаниях значительное количество первоисточников, которые могут помочь желающим изучить тот или иной вопрос, лишь затронутый в работе. Это тем более необходимо потому, что за последние два десятилетия в Горьковской области не выходило ни одной работы, так или иначе обобщающей историю края в XIII—XVI веках.
От большинства памятников, сведения о которых приведены в этой книге, не осталось ничего или осталось очень немногое. Но и это немногое в Горьком, Лыскове, Городце, Большом Мурашкине и в селе Городищи представляет значительный интерес.
Автор надеется, что своей работой он поможет более широкому привлечению внимания общественности этих городов и селений к благородному делу охраны и сбережения интересных памятников героического прошлого русского народа.